Все дальше в историю уходят события, связанные с пребыванием Ограниченного контингента советских войск на территории Республики Афганистан в 1979–1989 гг. Подрастающее поколение сегодня может узнать о них, в основном, из многочисленных публикаций, подготовленных зачастую людьми в большей степени пристрастными, чем компетентными, или из материалов, представленных в экспозициях некоторых музеев, в том числе Центрального музея Вооруженных Сил Российской Федерации. Между тем события тех лет, с учетом складывающейся сегодня в том регионе международной обстановки, становятся исключительно актуальными, и опыт, приобретенный тогда советскими войсками, представляет особую ценность в сложной современной военно-политической обстановке. При этом очень важно, чтобы информация об Афганской войне была правдива, объективна, а правду о той войне, о мужестве советских солдат, на мой взгляд, никто не расскажет лучше непосредственных ее участников. Именно это и подтолкнуло меня написать о событиях, в которых я принимал непосредственное участие.
Тема Афганской войны сложна и многогранна. Начиная с вопроса о целесообразности ввода советских войск в Афганистан и заканчивая организацией вывода их из страны. Многого в то время не знали и мы — непосредственные участники описываемых событий. Только несколько лет спустя из документов бывшего архива Политбюро ЦК КПСС, с которыми мне удалось в свое время ознакомиться, я узнал, каким непростым был процесс принятия решения высшим руководством Советского Союза на ввод войск в Афганистан. Некоторые из этих документов впервые были опубликованы в моей книге «Ограниченный контингент». Вывод же войск планировался и осуществлялся под моим непосредственным руководством.
В Афганистане мне довелось побывать трижды, в общей сложности 5,5 лет. В первый раз я прибыл туда в январе 1980 года, будучи полковником, в качестве начальника штаба 108-й мотострелковой дивизии, а в конце ноября того же года вступил в командование 5-й гвардейской мотострелковой дивизией. В 1982 году уже генералом уехал на учебу в академию Генерального штаба. Вторая моя командировка в ДРА была в 1985–1986 гг. в качестве представителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. В июне 1987 года я вернулся в Афганистан в третий раз генерал-лейтенантом, получив назначение на должность командующего 40-й армией.
Начать свою деятельность в качестве командарма мне пришлось с подготовки и проведения операции, которая вошла в историю под кодовым наименованием «Магистраль».
Дело в том, что летом и осенью 1987 года особую озабоченность у афганского руководства и советского военного командования вызывала обстановка на востоке страны в провинции Пактия, граничащей с Пакистаном, а точнее в округе Хост. Вооруженные отряды оппозиции здесь практически блокировали город. В Хосте сложилась критическая ситуация с продовольствием, население города голодало. Продукты питания доставлялись туда преимущественно самолетами, а осенью 1987 года и по воздуху перебрасывать их стало очень опасно. Транспортная авиация отправлялась в Хост, как правило, только в ночное время суток.
После вывода из Хоста гарнизона советских войск сложилась реальная угроза потери не только города, но и всего округа. Положение осложнялось тем, что сам округ Хост находился в двойной изоляции. Первое кольцо состояло из бандформирований контрреволюции, а второе проходило по горной гряде перевала Сатыкандав, высота которого достигала трех тысяч метров.
Потеря Хоста явилась бы важным приобретением для оппозиции. Поэтому к решающему удару моджахеды готовились основательно. Воспользовавшись отсутствием советских войск в том районе, к осени 1987 года душманы восстановили одну из самых крупных своих перевалочных баз — «Джавара», что в переводе означает «Волчья яма», которую наши войска разгромили еще весной 1986 года.
Контроль над Хостом был крайне необходим контрреволюции прежде всего потому, что именно в этом городе должно было начать свою работу так называемое афганское правительство.
Афганская оппозиция, руководство Пакистана и некоторые мусульманские режимы в своих усилиях по сплочению контрреволюционных партий и созданию более благоприятных политических условий для их действий придавали особое значение реализации ранее выдвинутой идеи формирования альтернативного правительства Афганистана. Расчеты строились на том, что появление такого «правительства» позволило бы легализовать оказание широкой военной помощи контрреволюционным силам, предпринять дополнительные шаги для того, чтобы вновь заострить «афганскую проблему», провести представителей оппозиционного движения в различные международные организации, включая Организацию Объединенных Наций, и осложнить женевские переговоры по нормализации обстановки вокруг Афганистана.
Идея создания такого «правительства» вынашивалась с 1980 года. Долгое время афганская оппозиция была не готова к созданию единого органа политического управления. Практически его невозможно было сформировать и в 1987 году. Однако «Альянс семи»*, под нажимом союзников и вопреки всем существовавшим в его рядах противоречиям, пошел на создание «афганского правительства». Эта попытка была направлена, прежде всего, на то, чтобы поднять свои политические акции и сохранить приток финансовой и материальной помощи от стран Запада и мусульманского мира.
Одно дело — иметь «правительство в изгнании» где-то на территории Пакистана и совсем другое — в Хосте. В таком случае гражданская война имела все шансы превратиться в освободительную.
После многократных настойчивых просьб афганского руководства командованием Ограниченного контингента было принято решение спланировать и провести крупную совместную войсковую операцию афганских и советских войск. Основной целью являлся прорыв блокады для обеспечения населения Хоста в первую очередь продовольствием, а также другими видами материальных средств — горючим, медикаментами и т.д. Предварительно нами был проведен глубокий и подробный анализ ситуации, сложившейся вокруг Хоста. Там побывали офицеры и генералы Оперативной группы Министерства обороны СССР и 40-й армии.
Группировка оппозиции в этом районе состояла, в основном, из военизированной части племени джадран. Это очень гордые люди, которые в своей истории не подчинялись вообще никакому правительству и действовали так, как считали нужным. Общее руководство формированиями моджахедов осуществлял этнический пуштун Джелалуддин Хаккани, выходец из этого племени. Начать операцию было решено в ноябре. Одновременно с планированием и подготовкой боевых действий командование 40-й армии предпринимало одну попытку за другой для того, чтобы добиться деблокирования Хоста мирным путем. Переговоры вел и я, как командующий армией и руководитель предстоящих боевых действий. Несмотря на то, что вместе с несколькими офицерами я поднимался на перевал, который служил разграничительной чертой между владениями племени джадран и всей остальной территорией Афганистана, личная встреча с Джелалуддином так и не состоялась. Он не шел на прямые контакты с нами. Наше общение с ним ограничилось несколькими письмами. Тем не менее мы не прекращали попыток добиться мирного решения проблемы.
Самым важным вопросом в ходе подготовки операции я считал сведение к минимуму возможных потерь со стороны 40-й армии. Довольно много времени было выделено для того, чтобы командиры смогли внимательно изучить местность, на которой предстояло действовать войскам. Мы провели тщательную организацию взаимодействия советских и афганских войск, артиллерии и авиации. Были определены районы и сроки сосредоточения задействованных сил.
40-я армия участвовала в операции силами 108-й и 201-й мотострелковых дивизий, 103-й воздушно-десантной дивизии, 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады, 345-го отдельного парашютно-десантного полка, а также рядом других частей и подразделений.
Со стороны вооруженных сил Афганистана были привлечены силы и средства 8-й, 11-й, 12-й, 14-й и 25-й пехотных дивизий, 15-й танковой бригады и нескольких подразделений специального назначения. Кроме того, в операции участвовало более десяти батальонов Царандоя (МВД) и госбезопасности.
Даже на завершающем этапе подготовки к боевым действиям мы все-таки надеялись в результате переговоров и с Джелалуддином, и со старейшинами племени прийти к решению о беспрепятственном прохождении колонн с мирным грузом в осажденный Хост.
Замысел операции предусматривал в случае безрезультатного завершения переговоров с племенем джадран ударами авиации перекрыть караванные пути, по которым оппозиция осуществляла подвоз оружия и боеприпасов, и тем самым изолировать район предстоящих боевых действий от подхода резервов.
Захватом перевала Сатыкандав, который был расположен на высоте трех тысяч метров, мы планировали обеспечить беспрепятственное выдвижение своих войск и блокирование дороги Гардез — Хост.
На следующем этапе операции, удерживая под своим контролем автомобильную трассу, боевые подразделения должны были прикрывать прохождение колонн с запасом материальных средств в Хост и возвращение их обратно.
В дальнейшем после создания в гарнизоне Хоста необходимых запасов продовольствия, медикаментов и горючего, а войска, которые располагались вдоль дороги, предполагалось вывести из округа в район Гардеза.
К исходу 22 ноября части и подразделения были полностью готовы к проведению операции «Магистраль». В районе Гардеза и Хоста были созданы оперативные группировки советских и афганских войск. Артиллерия заняла основные огневые позиции. Я подобрал место для командного пункта с таким расчетом, чтобы видеть все происходящее в районе боевых действий и влиять на развитие ситуации.
Поскольку договориться с оппозицией о беспрепятственном проводе колонн нам не удалось, 23 ноября, как и было запланировано, мы начали боевые действия. К сожалению для племени джадран. Первыми же ударами авиации нам удалось, как мы и предполагали, блокировать район проведения операции.
Конечно же душманы понимали, что наши действия продиктованы необходимостью ликвидировать угрозу голодной смерти нескольких тысяч жителей Хоста. Тем не менее они оказывали очень упорное сопротивление советским и правительственным войскам.
В течение первой недели войска 40-й армии методично воздействовали на мятежников, медленно, но верно продвигаясь к перевалу Сатыкандав, стремясь овладеть им. Одновременно с этим мы каждый день отправляли через специальных сотрудников службы безопасности наши предложения о мирном решении вопроса. Даже в разгар боевых действий, встретив ожесточенное сопротивление, мы не стремились нанести большие потери оппозиции. Командование армии располагало достоверными данными воздушной и агентурной разведки о местах расположения группировок противника. Тем не менее мы специально не наносили удары по душманам, стремясь не уничтожить, а вытолкнуть, оттеснить их с перевала.
К исходу 28 ноября, после шести дней боевых действий, передовые части овладели перевалом Сатыкандав. Основная заслуга в этом принадлежит личному составу 103-й воздушно-десантной дивизии, которой в то время командовал генерал-майор Павел Сергеевич Грачев. Он лично руководил действиями своих подчиненных и сумел захватить перевал, понеся при этом минимальные потери.
После этого командование 40-й армии предприняло еще одну попытку без кровопролития деблокировать Хост. 30 ноября через сотрудников госбезопасности Афганистана начались очередные переговоры с лидерами воюющего племени и с Джелалуддином. Понимая важность происходящих событий, от афганского правительства из Кабула прилетел представитель президента страны министр по делам племен и народностей Сулейман Лаек. От имени президента и проходившей в то время в Кабуле Лойя-джирги (Всеафганского совета старейшин) он еще раз обратился к лидерам племени джадран с предложением не препятствовать проезду колонн с мирным грузом.
Примерно на две недели боевые действия нами были прекращены. Этого времени хватило для обсуждений, встреч, разговоров, переговоров, уточнения позиций, взаимных обвинений, ультиматумов и т.д.
Командование 40-й армии в эти дни тоже не бездействовало. Отдавая себе отчет в том, что надежды на мирное решение проблемы весьма призрачны, мы провели локальную специальную операцию. Стремясь воздействовать на лидеров племени джадран, командование армии действовало по-своему.
Через агентуру военной разведки мы передали в Пакистан письмо, в котором говорилось о том, что Джелалуддин все больше склоняется к решению согласиться с предложениями советского военного командования и сложить оружие. Руководство «Альянса семи» как бы случайно узнало о том, что Джелалуддин обсуждает со своими помощниками маршруты вывода подчиненных ему банд из района боевых действий. В надежде на то, что Джелалуддин будет ликвидирован своим руководством, мы даже указали точные сроки отхода отрядов оппозиции.
Через полторы недели после начала этой операции Джелалуддин исчез из района боевых действий. Он вновь появился в Хосте лишь в конце января, когда операция «Магистраль» была нами полностью завершена. Позже нам стало известно, что в Пакистане составленное нами письмо все-таки вызвало некоторые сомнения. Тем не менее, Джелалуддина решили все-таки проверить. Он был отозван в Пакистан и уехал туда, оставив все войско на своего заместителя. Не изолируя и не допрашивая в привычном понимании этого слова, с Джелалуддином очень долго беседовали, проверяя и перепроверяя каждое его слово.
Операция увенчалась определенным успехом — непримиримого полевого командира в район боевых действий больше не пустили. Ожесточенное сопротивление продолжалось не больше двух недель с начала реализации плана «Магистраль». Однако мы не смогли добиться самого главного — деблокирования Хоста мирными средствами. Под усиленным давлением лидеров «Альянса семи», которые находились в Пешаваре, лидеры племени джадран отказались пропустить наши колонны в Хост.
Для спасения населения города и округа Хост от голодной смерти Лойя-джирга уполномочила президента Наджибуллу отдать приказ частям Афганских Вооруженных сил на продолжение операции.
Я специально подчеркиваю, что приказ был отдан афганским войскам, потому что именно на их плечах и на их оружии лежала основная тяжесть этой операции. Части 40-й армии, как правило, действовали в обеспечении.
16 декабря войска были вынуждены продолжить боевые действия. К этому времени дорога от Гардеза до перевала Сатыкандав полностью находилась в наших руках. Командный пункт я переместил ближе к району проведения операции и развернул его непосредственно на перевале, который тоже находился под нашим контролем. Думаю, не многим приходилось руководить боевыми действиями с высоты три тысячи метров над уровнем моря.
В районе Хоста мы высадили десант в составе одного советского батальона и бригады афганских коммандос. Таким образом были созданы достаточно выгодные условия, когда подразделения продвигались навстречу друг другу. Действовавшие по направлению от Гардеза к Хосту части последовательно захватывали господствующие высоты вдоль дороги и брали автомобильную трассу под охрану.
Военизированная часть племени Джадран продолжала сопротивление. Душманы вели прицельный огонь по артиллерийским позициям советских войск и по командному пункту.
В ходе боев нами был сначала блокирован, а потом и уничтожен базовый район под названием Срана, который находился чуть южнее перевала Сатыкандав, ближе к Хосту. Здесь блестяще показали себя офицеры и солдаты 345-го отдельного парашютно-десантного полка. Тогда им командовал замечательный человек и грамотный офицер Герой Советского Союза подполковник Валерий Александрович Востротин, которого солдаты почти боготворили. Он уже второй раз был в Афганистане. Получив во время первой командировки тяжелое ранение, благодаря усилиям врачей он не только вновь встал на ноги, но и вернулся в боевой строй.
Ликвидация этого крупного базового района сыграла решающую роль в окончательном разгроме сопротивлявшихся отрядов вооруженной оппозиции и взятии советскими войсками под свою охрану магистрали Гардез — Хост. После того как полевые командиры поняли, каким окажется исход боевых действий, они изменили свои планы. Вместо концентрации и дополнительного подвоза оружия, боеприпасов и снаряжения они начали принимать активные меры для сохранения тех запасов, которые уже находились в округе Хост.
Командование 40-й армии понимало, что в ходе проведения операции «Магистраль» ключевыми задачами для нас являются овладение перевалом Сатыкандав и уничтожение базового района Срана. Достигнув этого, мы практически преодолевали все препятствия, которые находились на нашем пути. Так на самом деле и оказалось.
30 декабря, за сутки до начала нового, 1988 года, мы, полностью очистив дорогу от мин, фугасов и завалов, пустили по ней первые машины с продовольствием. Ежедневно из Гардеза в Хост уходили две-три колонны. 19 января последняя, уже порожняя колонна вернулась из деблокированного нами города. За это время водители 40-й армии перевезли более 24 тысяч тонн различных грузов. В основном это было продовольствие и горючее. Почти три недели советские войска стояли на «блоках» вдоль дороги. Мятежники регулярно предпринимали попытки прорвать боевое охранение, выйти к трассе и сорвать перевозки. Сделать это им не удалось.
20 января мы начали организованный вывод наших подразделений из боя.
Подразделения 40-й армии захватили тогда более ста складов с оружием и боеприпасами, большое количество различного вооружения, четыре танка и девять бронетранспортеров. Подобные трофеи оказывались у нас и раньше, но не в таком количестве. Наши потери были минимальными.
Главным итогом проведенной операции явился прорыв многомесячной военной и экономической блокады Хоста. Вместе с тем были сорваны планы лидеров «Альянса семи» по отторжению округа Хост от Афганистана и созданию на его территории автономного исламского государства.
В определенной степени крупное поражение моджахедов, которое они потерпели в результате проведенной операции «Магистраль», подорвало доверие народа к лидерам вооруженной оппозиции и внесло в их ряды дух неуверенности.
За успешное деблокирование Хоста звание Героя Советского Союза было присвоено генералу армии Валентину Ивановичу Варенникову, полковнику Виталию Егоровичу Павлову, младшему сержанту Юрию Вериковичу Исламову (посмертно) и рядовому Сергею Викторовичу Игольченко. Моя фамилия тоже значилась в тексте Указа.
В начале 1989 года под моим руководством была проведена еще одна операция, ныне известная под наименованием «Тайфун». Проходил процесс вывода советских войск из Афганистана.
Командование армии постоянно держало под контролем территорию, прилегающую к дорогам, по которым двигались войска. Оппозиция, получившая от нас предупреждение, не препятствовала выводу 40-й армии. Имея опыт вывода шести боевых полков Ограниченного контингента в 1986 году, когда попытки подойти к дороге или внезапно напасть на колонну решительно пресекались, душманы избегали конфликтов. Только в результате недальновидных действий некоторых полевых командиров нам пришлось применить оружие против отдельных бандформирований.
Локальные удары, например, были нанесены на Южном Саланге, важнейшем перевале в горах Гиндукуш, связывающем северную и центральную части страны, по отрядам Ахмад Шаха Масуда. Несмотря на то, что я, как командующий армией, категорически возражал против проведения этой акции, правительство Афганистана все-таки добилось своего. В лице Масуда Наджибулла видел самого злейшего врага. Он был уверен, что после вывода советских войск именно Ахмад Шах одним из первых окажется в Кабуле. Нужно признать, что президент Афганистана правильно оценивал свои перспективы. Так или иначе, но Наджибулле удалось уговорить министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе, и вскоре я получил приказ нанести удар по районам, расположенным на южных склонах Саланга.
Наджибулла смог достичь этим и еще одной цели — невольно 40-я армия вновь оказалась втянутой в боевые действия против оппозиции. Вместе с тем было нарушено шаткое перемирие, которого с огромным трудом нам удалось достичь.
Советское военное командование в Афганистане неоднократно пыталось наладить контакты с Масудом для того, чтобы решить главную проблему — избежать кровопролития, напрасных жертв.
В период вывода советских войск нам удалось достичь с Масудом взаимоприемлемых договоренностей. Со своей стороны мы готовы были оказать помощь и ему, и населению, которое проживало в северо-восточных провинциях Афганистана, в знаменитом ущелье Панджшер и в районе Саланга, где он властвовал, продовольствием, а также другими материальными средствами. При этом оговаривалось одно из основных условий: в ходе вывода войск 40-й армии магистраль Кабул — Саланг — Хайротан должна находиться под охраной правительственных войск. Кроме того, формированиями Масуда должны быть прекращены боевые действия на Южном Саланге и в других, прилегающих к автомобильной дороге, районах. Расположения сторожевых застав, отрядов и групп не должны были подвергаться обстрелам. В свою очередь мы обещали не оказывать огневого воздействия даже на тех мятежников Масуда, которые находились недалеко от дороги.
После нескольких наших ударов, которым душманы подверглись по просьбе Наджибуллы, Масуд вообще отказался поддерживать какие бы то ни было контакты с советскими представителями. Вскоре мы получили от него письмо следующего содержания:
«Господин советник!
Я уже хотел направиться к месту встречи с советскими представителями, когда получил Ваше последнее письмо. Я должен сказать, чтобы внести ясность: мы терпим войну и ваше присутствие вот уже десять лет. Даст Бог, потерпим еще несколько дней. А если вы начнете боевые действия, то мы дадим достойный отпор. Все. С этого дня мы поставим нашим отрядам и группам задачу быть в полной боевой готовности.
С уважением, Ахмад Шах Масуд 26 декабря 1988 года».
Командование 40-й армии имело все основания предполагать, что Масуд будет препятствовать правительственным войскам выставлять свои заставы вдоль дороги. Мы сделали ему предостережение о том, что, если отряды оппозиции откроют огонь, советские войска будут вынуждены применить силу. Ответственность за возможные жертвы мы возложили на Масуда.
С обращением к жителям северных провинций выступил Наджибулла. Он подробно изложил позицию правительства Афганистана и командования советских войск, а также в свою очередь потребовал от Масуда не препятствовать движению колонн 40-й армии и замене советских сторожевых застав афганскими подразделениями.
Несмотря на предупреждения, 23 января 1989 года правительственные войска во время движения по автомобильной дороге в районе Южного Саланга подверглись интенсивному обстрелу. Это послужило причиной очень мощного ответного удара по формированиям Ахмад Шаха Масуда со стороны 40-й армии.
Последние боевые действия советских войск на территории Афганистана проводились под условным названием «Тайфун». Целью операции являлось нанесение максимального ущерба оппозиции в центральных и северных провинциях страны, а также лишение противника возможности вести активную вооруженную борьбу на последнем этапе вывода советских войск.
В ходе операции было задействовано значительное количество сил и средств Ограниченного контингента. Военно-воздушные силы 40-й армии выполнили в общей сложности более 1000 самолетовылетов для нанесения ударов по базовым районам моджахедов. Например, 24–25 января было совершено более 600 самолетовылетов и нанесено 46 бомбово-штурмовых ударов авиации. Артиллерией было выполнено более 400 огневых задач.
В конце 1988 года в состав 40-й армии был включен отдельный ракетный дивизион. Это было сделано для того, чтобы сократить использование авиации и поменьше рисковать жизнью наших летчиков. В период с ноября по январь мы применили 92 ракеты с обычными боеголовками и нанесли 88 ударов по групповым целям. Практически все они были направлены на уничтожение базовых районов оппозиции, по складам, где хранились реактивные снаряды, пусковые установки, системы залпового огня, боеприпасы к стрелковому оружию и топливо. Применив отдельный ракетный дивизион, мы лишили оппозицию возможности использовать накопленные резервы.
В результате проведенных боевых действий мы добились поставленной перед собой цели. Ограниченный контингент достаточно убедительно доказал лидерам вооруженных отрядов оппозиции, что им не следует вмешиваться в планы вывода советских войск из Афганистана, а тем более силой пытаться нас заставить изменить свои намерения.
Б.В. ГРОМОВ,
Герой Советского Союза, генерал-полковник
(в 1987–1989 гг. — командующий 40-й армией
в Демократической Республике Афганистан)
* «Исламский союз моджахедов Афганистана» состоял из семи политических организаций:
• «Альянс 7», куда в числе семи исламских партий, вошли четыре фундаменталистские, провозгласившие своей главной целью создание в Афганистане исламского государства.
• «Исламская партия Афганистана» — («ИПА»). Ее возглавлял Гульбеддин Хекматияр. Он пользовался особым расположением ЦРУ США и получал до 40% всей американской помощи оппозиции.
• «Исламское общество Афганистана» — («ИОА»), (афг. «Джамиат-и-Ислами»), возглавляемое Бурхануддином Раббани, бывшим профессором богословия Кабульского университета.
• «Исламский Союз освобождения Афганистана» — «ИСОА». Главой этой партии был Абдул Расул Сайяф, главным образом ориентировалась на Саудовскую Аравию, большую часть помощи получал от нее.
• «Исламская партия Афганистана» — «ИПА» Ю. Халлеса, отколовшаяся от группировки Хекматияра «ИПА» Юнуса Халеса.
• «Движение Исламской революции Афганистана» — «ДИРА», лидер — Саид Мансур. Также «ДИРА» с лидером Музином, позже вышедшие из «ИСМА».
• «Движение Исламской революции Афганистана» — «ДИРА». Лидер этой группировки — Мухаммад Наби Мухаммади — религиозный деятель. Среди традиционалистских партий «ДИРА» было ближе всего к фундаменталистам.
«…Силы афганских повстанцев в 80-е годы были разобщены: этнически, географически, конфессионально. Многочисленные попытки различных групп сопротивления объединиться в единую организованную силу не смогли устранить разделения их на две главные группировки: исламских фундаменталистов и умеренных националистов…», — писал генерал армии Махмут Гареев в книге «Моя последняя война».
Партии «семёрки», называемые традиционалистскими, выступали за возвращение Афганистана к дореволюционным формам правления. Это были:
• «Национальный исламский фронт Афганистана» — «НИФА», во главе стоял Сайед Ахмад Гейлани, вооруженными отрядами командовал Абдул Рахим Вардак. Наибольшим влиянием пользовался среди афганских беженцев на территории Пакистана.
• «Национальный фронт спасения Афганистана» — «НФСА», партия, возглавляемая Себгатуллой Моджаддеди, была немногочисленна. Находилась на монархистских позициях, выступала за возвращение в Афганистан бывшего короля Захир Шаха, также «НФСА» во главе с М. Миром.
